Третье и четвертое наступление было целью и задачей нашего батальона и полка - изматывать и уничтожать силы противника, расположенные правее д. Коровино в двух близлежащая деревнях (д. Копытиха и др.), атакуя его днем и ночью. И с этой боевой задачей моя рота с справилась успешно. Присвоено было звание старшего лейтенанта приказом № 0535 от 7/1Х, 1942 г.

Но их мы знали как своих, пароли их знали. Где-то под Киевом была станция «Мотуев», там комиссар нашей диверсионной группы Михаил Иванович Филоненко, украинец, связался с местными жителями. Они говорят, что венгры охраняли станцию «Мотуев», но сдадутся, как только партизаны будут ее брать. Карасев согласился на такое и дал мне задачу: «Алексейка, (у меня такое было прозвище), ты будь там, если будет паника, чтобы ты ее остановил».

Решили плыть на ту сторону. Разделились я и Седов третий остался на берегу с одеждой и оружием, Волга в этом месте неширокая метров 50 зашли в воду когда ракета погасла и поплыли, взвилась ракета плывем, видать берег и вроде что-то плавает у берега, подплываем ракета погасла, смотрим это у берега плавают трупы нашего брата становится страшно. Взлетает ракета и нам видно стоит лодка подплываем она на половину с водой, тихонько оттаскиваем не вылезая с воды, одни головы торчат. В таком виде нам ее не переправить, иду к берегу снимаю две каски с убитых и начинаем тихонько отливать воду, когда погаснет ракета. Большую часть воды отлили, и отплываем, толкая лодку поочередно, кое как перетолкали когда ноги достали дна подтащили к берегу. Наш товарищ начал отливать воду и видимо, мы увлеклись ракета осветила Волгу и произошел взрыв снаряда.

Мы летели четверкой Бостонов в Крым, получили задание. Объект не помню, нам нужно было разбомбить цель. Вылетели, была низкая облачность, моросил дождик. Нас все прижимало к земле. Может быть, и надо было вернуться, да как-то было не принято не выполнить боевое задание и вернуться. Не только у нас в полку, я вообще не знаю такого, не встречал таких случаев. Если есть задание, нельзя не выполнить, не сбросить бомбы, отвернуть от цели. Вот у немцев такое было: они видели, что их зажали наши истребители, и не доходили до цели.

Как офицер связи, воевал на танках, но у меня не было своего танка. А так мне говорили: «Вот, пойдёшь с таким-то взводом или с такой-то ротой как представитель штаба». И я участвовал в боях, был и внутри танка и снаружи, по-всякому было.

Летали мы, выполняли задания. В тыл к партизанам, выбрасывали в тыл наших диверсантов. В Гродно, в Белоруссии. Большинство в леса сбрасывали. Мы садились там ночью, партизаны костры разводили. Забирали раненых партизан, а туда привозили оружие. Это наша такая работа была. У нас каждый фронт старался взять к себе в армию самолеты Ли-2. Перекидывали с фронта на фронт. На всех фронтах был.

Перед городом была поляна, которую прозвали «поляной смерти» и все, что было лесом, а сейчас стояли стволы изуродо­ванные и сломанные, тоже называли «лесом смерти». Это было справедливо. Сколько дорогих для нас людей полегло здесь? Это может сказать только земля, сколько она приняла. Траншеи, перемешанные трупами и могилами, а рядом рыли вторые траншеи. В этих первых кварталах пришлось отразить десятки контратак и особенно яростные 2 октября. В этом лесу меня солидно контузило, и я долго не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, ни вздохнуть, а при очередном рейсе в роты, где было задание уточнить нарытые ночью траншеи, и где, на какой точке у самого бруствера осколками снаряда задело левый глаз. Кровью залило лицо. Когда меня ввели в блиндаж НП, там посчитали, что я сильно ранен и стали звонить Борисову, который всегда наво­дил справки по телефону. Когда я почувствовал себя лучше, то попросил поменьше делать шума. Умылся, перевязали и вроде ничего. Один скандал, что очки мои куда-то отбросило, а искать их было бесполезно. Как бы ни было, я задание выполнил с помощью немецкого освещения. Плохо было возвращаться по лесу, так как темно, без очков, да с одним глазом. Но с помо­щью других доплелся.

Со вторым батальоном 707 полка прервалась связь. Заместитель командира полка П.Н. Туманов послал автоматчика В.Ф. Ходосока на поиски комбата. Боец исползал весь передний край но батальон не нашел. Среди редких тоненьких березок он увидел множество трупов, будто толпу скосили пулеметные очереди. У «максима» окапывался пожилой солдат, рядом лежали два мертвых красноармейца. Ходосок спросил пулеметчика, где второй батальон. Какой тебе батальон, - ответил тот, - ты мне лучше ящики с патронами,- видишь вон немцы накапливаются, я один остался, передай там, если «фрицы» пойдут мне одному не устоять.